Как  известно, средневековые  церковные  росписи  всегда отвечали строгим иконографическим правилам. Распределение сюжетов имело не случайный характер, любому из них отводи-лось определенное место, а в целом они создавали стройную систему, в основе которой была богословская мысль, мировоз-зрение, формировавшееся веками. Однако содержание росписи древних памятников не всегда оставалось неизменным, часто появлялись индивидуальные оттенки, которые отображались в целенаправленном отборе сюжетов и подчеркивали значение определенных святых. Эта тенденция была продиктована жиз-ненными интересами разнообразных общественных сил. Так,  монументальная живопись жертвенника,  или  северной  апсиды  Кирилловской церкви, репрезентирует сюжеты, которые не имеют аналогов в древнерусском  монументальном  искусстве.  Эта  монументальная живопись по-ражает  величием.  Здесь  представлены  фигуры  балканских святителей, которые из Сербии, Болгарии, Македонии несли на Русь христианское учение. Всего на стенах апсиды изображены образы31 святителя и6 диаконов, большинство из которых со-хранились во фреске (19 полностью, 12 частично).

Рядом с некоторыми изображениями читаются старинные надписи-имена. Здесь лучше всего в древнерусской отечествен-ной монументальной живописи сохранились образы Кирилла,  Климента Охридского, Иоанна Македонского, Иосифа Солун-ского, Єфима, Евмена, Артемия, Власия, Стефана. В древней монументальной живописи в таком количестве и составе эти святители не встречаются более нигде.  Появление изображений македонских и болгарских свя-тых  на  стенах  Кирилловской  церкви объясняется  тем,  что большинство святителей имеют непосредственное отношение к памяти Папы Римского Климента, которому, по желанию за-казчика  росписей,  и  была,  вероятно,  посвящена монументальная живопись жертвенника Кирилловской церкви.  Святой Климент (около30–97) был знатным римлянином.

Крещение принял от апостола Петра и именно им был возве-ден на епископскую кафедру Рима (88). Климент стал четвер-тым после апостола Петра, Лина и Клета римским епископом,  который со временем вошел в официально признанный като-лической Церковью список Пап. Церковная традиция считает его  автором  двух “Посланий  к  коринфянам” —  памятников раннехристианского  учения,  которые  особо  почитались христианами  и  читались  в  церквях  с  апостольскими посланиями.  Плодотворная  миссионерская  деятельность  на должности главы римской общины стала причиной гонений на Климента. Император–язычник Траян сослал его в Херсонес Таврийский.  Невзирая  на  каторжную  работу  в  римских каменоломнях Херсонеса, Климент продолжает христианскую проповедь,  за  что  его  подвергли  мученической  смерти: святителя пытали, вывезли в море, привязали к якорю, а потом утопили.  По  церковным  сказаниям,  каждый  год  в  день мученической  кончины  святого (25  ноября)  море  чудесным образом  отступало  от  места  его  погребения,  там  появлялся нерукотворный пещерный храм и в течение недели паломники имели возможность посещать гробницу Климента. Со временем паломничество  к  гробнице  уменьшалось,  а  потом  и  совсем прекратилось;  прекратились  и  чудесные  морские  отливы [Минеи Четии1981, с. 344–345].  Личность  Климента,  Папы–каторжанина,  принявшего мученический  венец, в ІХ— Х ст., благодаря миссионерской деятельности Кирилла и Мефодия, стала символом единства Римской и Константинопольской Церквей, что и придало куль-ту  Климента  определенную  политическую  окраску [Вереща-гина1999, с. 9–11].

Поскольку имя священномученика оказалось тесно свя-занным с именами первоучителей и с началом письменности у славян, считалось, что и проповеди Кирилла были поставлены под благословение святого Климента. Культ Климента приоб-рел особую популярность на славянских землях, и это отрази-лось в создании новых легенд, литературных произведений, в строительстве и росписях храмов, в устройстве торжеств.

Понятно, что князь Владимир Святославич после взятия Херсонеса, как новоиспеченный христианин и дальновидный политик, прежде всего, должен был вывезти оттуда на правах победителя и главную херсонесскую святыню— мощи Климен-та Римского, отлично понимая их харизматическое значение для решения вопросов внутренней и внешней политики.  По мнению Ю. Бегунова, культ Климента Римского был связан с “поисками правящих кругов государства и Церкви по- кровителя— апостола Русской земли”  [Бегунов1974, s. 30], ко-торый освятил бы “своим авторитетом апостольское происхож-дение Церкви Киевской Руси” [Ричка1997, с. 33]. Можно пред-ставить, как торжественно была организована акция по пере-несению сакрального трофея в Киев, ведь эта святыня должна была  оказать  определенное  впечатление  на  киевлян-язычников.  Существует  предположение,  что  мощи  Климента находились в мраморном саркофаге, который со временем был использован  как  гробница  для  мощей  Ярослава  Мудрого [Борисов1986, с. 302]. Прибытие святыни к Киеву было равно-значно явлению в городе самого духовного просветителя, свято-го Климента как небесного крестителя языческой Руси. Мощи Климента  были  взяты  Владимиром “на  благословение  себе” [ПВЛ1950, с. 65] как святыня вселенского значения, которая освящала деятельность князя по христианизации государства.

Со временем мощи положили в церкви Пресвятой Богородицы (Десятинной) — первом каменном храме Руси, который Влади-мир  задумал  как  храм–пантеон,  сакрально-мемориальный символ  государства [Верещагина1999, с. 9–11]. Здесь,  возле раки с мощами Климента, древнерусский проповедник возгла-шал: “Тобой Рустии князии хвалятся, святители ликуют, иереи добродушествуют, приходящие с теплой верою к твоим христо-носним  костям  святыню  почерпающе...” [Минеи  Четии1981, с. 344–345].

Мощи такого известного святого имели не только религи-озное, но и политическое значение, поскольку поклонение это-му святителю приобретало государственно-сакральный харак-тер. Понятно желание великих князей иметь непосредственное отношение к такой святыне, что нашло отображение при раз-работке живописной программы церковных сооружений.  Патрональность культа святого Климента в Киеве отра-зилась в росписях Софийского собора, заказчиком которого, со-гласно последним исследованиям [Никитенко1999], выступил князь Владимир. Здесь сохранилось одно из древнейших изо-бражений  святого  Климента  в  монументальном  восточносла-вянском искусстве. Папа Римский фигурирует на одном из по-четнейших мест — в апсиде главного алтаря, в мозаичной ком-позиции “Святительский чин”. Избирая Отцов Церкви, соста-вители программы росписи придерживались наиболее распро-страненного в странах византийского круга варианта. Они остановили свой выбор на популярнейших в православном мире святителях, чьи изображения, как правило, фигурировали во всех монументальных ансамблях ХІ— ХІІ в. Среди них: Григо-рий Богослов, Николай Чудотворец, Василий Великий, Иоанн Златоустый, Григорий Нисский и Григорий Чудотворец. В этом ряду непривычными для византийской иконографии являются размещенные рядом фигуры Епифания Кипрского и Климента Римского[Лазарев1960, с. 34–111]. По мнению Н. Никитенко,  таким образом прославлялись действия Владимира по христиа-низации  Руси— установление  первого  общегосударственного культа Климента Римского и создание Десятинной церкви как ecclesia matrix, ведь последняя была освящена 12 мая, в день памяти Епифания Кипрского [Никитенко1999, с. 125–126].

Мощи  Климента  стали  своеобразным  аргументом  в политической  борьбе  за  независимость  Русской  Церкви.  В 1146 году киевский стол занимает князь Изяслав Мстиславич, который прибегает ко второй в истории Киевского государства попытке достижения церковной независимости от Византии—  автокефалии Русской Церкви. Политическая ситуация в Киеве повторяла  ситуацию 1051 г.,  когда  при  Ярославе  Мудром киевскую кафедру без санкции Константинополя занял первый митрополит из русичей— Илларион. Изяслав также решает поставить  во  главе  Церкви  митрополита  из  русичей.  Выбор великого  князя  выпал  на  Клима (Климента)  Смолятича,  выдающегося  церковного  деятеля,  такого “книгочея  и философа, которого еще не было в Русской земле”.

Против намерений Изяслава выступали те епископы, ко-торые придерживались византийской ориентации. Они требо-вали придерживаться практики“поставления” киевского ми-трополита с благословения Константинопольского патриарха.  Но когда на Киевском соборе (1146) возник вопрос о правомоч-ности выбора митрополитом Климента, черниговский епископ Онуфрий указал на то, что Киев владеет мощами (главой) са-мого Климента Римского, и благословение его мощами может заменить патриаршую хиротонию. “Онофрий же черниговский рече: ... глава у нас есть святого Климента. Яко же ставят греци рукой  святого  Иоанна...” [ПВЛ1950, с. 208].  Итак,  наличие древней святыни в Киеве дало возможность Русской Церкви самостоятельно высвятить митрополита, как это делалось в Ви-зантии именем и мощами святого Иоанна Крестителя.

Таким  образом,  политизация  культа  святого  Климента продолжалась и в ХІІ в. По-видимому, этот культ не обошел своим вниманием и основатель Кирилловской церкви, потомок Владимира и Ярослава Мудрого— черниговский князь Всево-лод Ольгович. Наличие изображения общеизвестного и почи-таемого в Киевской Руси Климента Римского в росписях фа-мильной церкви должно было содействовать популярности за-казчика живописи и, таким образом, помогать ему в осуществ-лении его церковно-политической  программы.  Скорее  всего,  древняя живопись северной апсиды Кирилловской церкви, в которой, как отмечалось выше, представлены образы балкан-ских святителей, воссоздает тему Климента Римского. В част-ности, в верхнем регистре северной стены апсиды сохранилось изображение святителя, возле которого четко читаются буквы “К О Н С Т”, то есть часть имени “Константин”. В. Лазарев [Ла-зарев 1970, с. 140] и Д. Степовик [Степовик 1975, с. 140] счи-тают, что это изображение славянского просветителя Констан-тина Философа. В таком случае изображенная рядом с ним не атрибутированная фигура (нет надписи, верхняя часть фигуры записана  масляными  красками  в  ХІХ ст.)  принадлежит  его парному святому— брату Мефодию. Эти изображения в монументальной живописи памятника вызывают удивление, ведь до сих пор не бы-ло известно, что святые Константин-Кирилл и Мефодий при-надлежали к числу популярных на Руси в ХІІ в. святых, тем более, что в Кирилловской церкви они появляются не в оди-ночестве, а в окружении целого сонма балканских святителей.

Константин-Кирилл, как и другие изображения в север-ной апсиде, написан в полный рост, фронтально, в святитель-ской одежде. Рукой, прикрытой фелонью, он поддерживает ин-крустированную жемчужинами книгу. Лик святителя отвечает иконографии  Константина (Кирилла): пышные волосы при-крывают уши, темная клинообразная борода, средний возраст изображенного.  Известно,  что  умер  Константин14 февраля 869 г.,  в  возрасте42 лет. Имя Кирилл (в  честь  Кирилла Александрийского)  он  принял  перед  смертью. Похоронен  в Риме, в церкви святого Папы Климента.

Как уже отмечалось, в ІХ в., в правление Папы Адриа-на ІІ (867), Кирилл и Мефодий, направляясь с христианской миссией к хазарскому кагану, остановились в Корсуни, где на-шли мощи святого Климента Римского и перенесли часть их в Рим. В конце Х в. большая часть тела и голова святого были перевезены князем Владимиром в Киев, со временем мощи по-ложили в Десятинной церкви, где и был устроен боковой ал-тарь в честь святого Климента.  В жертвеннике Кирилловской церкви среди изображений святителей есть ученик Кирилла и Мефодия, просветитель Мо-равии,  святитель,  которого  называли“вторым  Павлом” для Болгарии, тезоименит Климента Римского — Климент Охрид-ский (405–425). Среди членов миссии, которая отправилась к папе Адриану ІІ, возглавляемой Кириллом и Мефодием, был болгарин  Климент. В “Кратком  житии” упоминают  о  нацио-нальности  Климента— он  был славянином из Болгарского царства. Скорее всего, Климент вырос в двуязычной Македо-нии, знал греческий и болгарский языки. Английский исследо-ватель Д. Оболенский называет Климента“одним из главных зодчих  Византийского  культурного  содружества” [Obolensky 1971, p. 425]. Климент написал похвальное слово Константину, в котором прославлял его труды в пользу славян и обращался к нему как к своему наставнику. Именно он продолжил перево-дческое  дело  Кирилла  и  Мефодия, кроме  того, стал  первым славянским  писателем.  По  мнению С. Берштейна, Климент Охридский был величайшим среди учеников и последователей Константина-Философа и Мефодия [Берштейн 1984, с.7]. Он занимает особое место в делах и мыслях деятелей болгарского национального  возрождения [Берштейн1984, с. 137]. Умер Климент Охридский 27 июня 916 г.

В северной апсиде Кирилловской церкви есть также изо-бражения  равноапостольных  болгарских  просветителей:  Нау-ма, Саввы— выдающихся церковных деятелей сербской исто-рии, Горазда— известного знатока латыни, Ангеляра— уче-ника Кирилла и Мефодия, поборников богослужения на сла-вянском языке. Деятельность балканских святителей связыва-ла греческий и славянский мир.  Итак, программа росписи северной апсиды Кирилловской церкви воплощала  идею  миссионерского  подвига,  освящение славянских  народов  мудростью  христианского  учения  через просветительскую деятельность Климента Римского, Кирилла,  Мефодия и их учеников. Уместно и логично будет впервые в истории  изучения  древнерусской  монументальной  живописи высказать предположение, что древняя роспись Кирилловского жертвенника в ХІІ в. была посвящена именно Клименту Римс-кому. Важно и то, что присутствие в росписях жертвенника изо-бражений святых Кирилла и Мефодия свидетельствует о рас-пространении на Руси в ХІІ в. Кирилло-Мефодиевского куль-та— это уникальный факт, неизвестный из других источников.

Известно, что жертвенник Софии Киевской был посвящен апостолу  Петру — первокрестителю  язычников,  с  этим  пере-кликается посвящение жертвенника младшей сестры Киевской Софии— Кирилловской церкви ученику и последователю апо-стола  Петра — Клименту  Римскому.  Это  отвечает  традицииидейной взаимосвязи сакральных памятников. Если это пред-положение верно и в ХІІ в. жертвенник Кирилловской церкви действительно был освящен в честь Климента Римского, то его зображение должно было находиться в конхе жертвенника,  но, к сожалению, старинная монументальная живопись конхи не сохранилась.  Дело в том, что в ХVІІ ст., когда игуменом Кирилловского монастыря был Василий Красовский, во время капитального ремонта  алтари  Кирилловского  храма  были  переосвящены:  южная апсида— в честь Кирилла и Афанасия Александрий-ских,  центральная— в  честь  Святой  Троицы,  северная— в честь архангела Михаила. Такое переосвящение алтарей имеет свое объяснение. После нашествия хана Батыя(1240) Кирилловская церковь пришла в упадок. Летописных свидетельств об этом периоде практически не сохранилось, известно только, что полчища Батыя ограбили не только интерьер храма, но и разо-брали свинцовую крышу, вследствие чего наиболее пострадав-шей оказалась верхняя часть древней живописи, в частности живопись конхи северной апсиды. То есть, во время ремонтно-реставрационных робот ХVІІ в. древняя живопись конхи север-ной апсиды уже не существовала.  Сегодня,  соответственно  освящению  ХVІІ ст.,  в  конхе жертвенника можно видеть изображение архангела Михаила (выполненное в технике масляной живописи в ХІХ ст.). Од-нако, на стенах жертвенника сохранилась фресковая живо-пись  ХІІ ст., —  вышеупомянутые  изображения  балканских святителей, связанных с памятью Папы Климента, которые совсем не соответствуют посвящению ХVІІ в. Учитывая все приведенные  выше  аргументы,  можно  предположить,  что жертвенник  Кирилловской  церкви  в  ХІІ  в.  был  посвящен Клименту Римскому.

Надо отметить, что князья Изяслав Мстиславич и Всево-лод  Ольгович,  будучи  представителями  династий–соперниц, которые противостояли друг другу в борьбе за власть, все же обнаружили почтительное отношение к Клименту, чем, на наш взгляд, удостоверили факт дальнейшего развития культа свя-тителя как общегосударственного покровителя и продемонст-рировали личную причастность к этому культу. Если принять во  внимание  инициативу  Изяслава  относительно  Климента Смолятича, которую поддержал Онуфрий Черниговский, обя-занный своей кафедрой Всеволоду Ольговичу, то можно кон-статировать интегрирующую роль культа Климента в полити-ческой жизни Киевской Руси ХІІ в. Присутствие в росписях Кирилловской церкви изображения Климента Охридского, кото-рый помогал в Болгарии заменить греческое духовенство мест-ным, славянским, можно констатировать, может быть подтвер-ждением  стремления  князя  Всеволода  Ольговича  к  распро-странению русского епископата и освобождению от давления византийских церковных иерархов[Марголіна2001, с. 75–77].

Примечания 1Иной оттенок в этой “политической окраске” усматривает И. Франко: “Константинопольская церковная традиция почитала память Климента пото-му, что отныне он, как и другие святые Папы…, является как бы союзником право-славной церкви против римской ереси, представителем православия на римском папском престоле” [Франко1977, т. 34, с. 291].